Сергей Тараканов: «Если человек моется в фонтане, значит турнир будет интересным»

Тараканов не похож на типичного советского спортсмена в отставке. Ухоженный, прическа, костюм из хорошего материала. Видно, что у олимпийского чемпиона Сеула все сейчас хорошо.

Общались мы с Сергеем Николаевичем спустя три дня после его возвращения из Белграда. В Сербию он ездил смотреть наших студентов в Матче Звезд МСБЛ, выходил в свет.

Договаривались на 15 минут, но проговорили час: талант рассказчика и уникальная карьера делают Тараканова настоящей журналистской удачей.

* * *

- Вы только вернулись из Белграда. Есть уверенность, что поездка имела смысл?

Мне было интересно, думаю, участникам тоже. Хотелось бы, чтобы было больше зрителей, но то, что они уже были, радует.

- Та Югославия, в которую ездили игроком, и эта Сербия, из которой вернулись позавчера — разные страны?

- Внешне я не особо заметил различий. В Белграде все довольно скромно, еще и погода плохая, подпортила впечатления. Больше запомнился зал, мы были на матче «Локомотива» с «Партизаном», как болеют сербы — это внушает, конечно.

- Перед мероприятием была большая пресс-конференция. Какой самый дельный вопрос на ней удалось услышать?

Дельные вопросы все примерно одинаковые. Особое услышать что-то сложно. Спрашивали о прошлом, о матчах с югославами. Понравилось, что журналисты сербские хорошо готовы у нас, например, часто такого не наблюдается. Там всех своих знают и любят.

- Несколько лет назад Сабонис поучаствовал в эпическом интервью, где у него спросили, в каком виде спорта он стал олимпийским чемпионом. По многолетнему общению с нашими журналистами, вы в этой профессии видели больше профессионалов или дилетантов?

Мне таких вопросов, к счастью, не задавали. Не знаю, как я бы отреагировал. Наверное, встал бы и ушел. Вот это я называю поколением троечников. Они свое дело делают не так, чтобы хорошо, но и не так, чтобы плохо. По мне, уже лучше быть совсем плохим. Но понимание и отношение к жизни таких вот троечников я не терплю и не понимаю.

- На следующий день после пресс-конференции был Матч Легенд. Какое у вас, вообще, отношение к таким играм?

Мне кажется, кроме сочувствия и какого-то сожаления у зрителей такие игры ничего больше не вызывают. Поэтому сам в них никогда не участвую.

Данк от Сергея Тараканова

Ты не можешь сделать ничего, что мог, нет скорости, нет прыжка. Так, какие-то остатки прошлого умения. Между собой собраться можно и поиграть, но на люди делать это лучше не стоит. Но, думаю, те, кто вышел из ребят, свое удовольствие получили. Те, кто помоложе — Куделин, Пашутин, в принципе, в хорошей форме, еще недавно играли. Астахов тоже трехочковые попадал.

Но, по большому счету, соединить красивые действия и результативность не получилось. Шли потери, поэтому наши и проиграли их игрокам. Плюс ко всему, судьи сербские в концовке не постеснялись явно помочь своим ветеранам.

- В Матче Звезд студентов увидели игроков, которые умеют что-то делать на площадке?

Ребята играть умеют, есть талантливые. Понятно, что они не профессионалы, не тренируются 2-3 раза в день. Люди выбрали учебу, здесь это надо понимать. Но так видно, что ребята обученные, многие еще могут расти дальше.

Вообще, я им завидую, если бы в мои студенческие годы мне дали возможность съездить бесплатно заграницу, поиграть с иностранными звездами, был бы просто счастлив. К тому же, они постоянно по матчам МСБЛ ездят по стране, здесь можно только позавидовать.

* * *

- Сергей Белов говорил, что свою бронзовую медаль Игр в Москве-80, он выбросил и понятия не имеет, где она сейчас. Что вы сделали со своей?

Медаль я, конечно, не выбросил, но она с оттенком грусти. Сами проиграли Олимпиаду, а потом в 1984-м у нас был, на мой взгляд, самый сильный состав за все эти годы, сильнее даже, чем в Сеуле. Но эти Игры у нас украли.

В 80-м мы проиграли две игры: югославом в пятиминутке и потом неожиданно итальянцам. Проиграли потому что Александр Яковлевич уже меньше думал о какой-то тактике, как лучше выиграть. Он думал, что мы и так выиграем, все уже делали себе дырочки на мундире для медалей и орденов, размышляли о будущем...

Играли же плохо, в сдвоенный центр: Белостенный и Ткаченко, который были постоянно на площадке, ходили пешком, что абсолютно несвойственно сборной. И так вот доходились.

Хорошо, что потом уже на следующем чемпионате Европы в 81-м нам хватило ума поменять тактику. Дважды вынесли югославов по 15-20 очков, обыграли итальянцев, никого там даже близко с нами не было. Это были те же команды, все в таком ключе должно было быть и на Олимпиаде. Добавили в команду только Валтерса, который мог ехать и в 80-м, но его не взяли. Сделали легкий состав, побежали, легко уходили в быстрый отрыв. До сих пор уверен, что в Москве мы были сильней других, но случилось так. Эти старые раны до сих пор болят.

- Первый ваш крупный турнир в сборной был в 79-м на чемпионате Европы в Италии. Что осталось в памяти?

Я был в обойме еще в 78-м на чемпионат Мира в Маниле. Но меня последним отцепили, высадили прямо из автобуса по дороге — сборная поехала а аэропорт, а я домой. Гомельский решил взять ветеранов Болошева и Жармухамедова. В принципе, считаю, что он поступил правильно.

Потом в Турин на чемпионате Европы я уже поехал с командой. До 79-го года сборная не выигрывала у югославов 8 лет, был такой расклад. Без ложной скромности скажу, что приложил руку к победе на Европе. Югославов я, молодой, не знал, не боялся, играл уверенно. Вышел с ними и меньше, чем за двадцать минут набрал 21 очко, без трехочковых, 11 раз бросил — 10 попал. Вообще, с югославами у меня всегда как-то складывалось, если не считать Игр в Москве.

Сергей Тараканов на первом турнире за сборную СССР

- Игра Чосича в те годы — первого, по сути, центрового, который выходил в поле и делал на площадке все — стала для игроков советской сборной откровением?

Чосич, действительно, был европейским феноменом. Получил базу в Америке, учился в их университете. Он не был таким уже мощным. Выходил в поле, вел мяч, бросал — тогда все это было явлением в баскетболе. Правда, мои годы пришлись на то время, когда он уже заканчивал, но в свою эпоху это был уникум.

- Начиналось время Сабониса. Вы тренировались с ним каждый день в сборной. Эти уникальные пасы из подмышки, из-за головы, спины, оценка эпизода — такое ставится на тренировках или это только талант?

Ну, конечно, талант. Я, вообще, считаю, что Сабонис — самый талантливый игрок своего поколения, несмотря на то, что был и Майкл Джордан. Характер у него был, правда, звездного мальчика. Мы часто на эту тему спорили. Если бы он более серьезно относился к себе, нам бы, наверное, просто стоило отдавать бы ему мяч, и дальше просто смотреть.

Травмы, жизненное разгильдяйство, и то, что ноги не были готовы к нагрузкам — все это не дало полностью реализовать талант. Хотя со временем я понял ситуацию глубже. Разгильдяйство, или назовем, это «меньшая целеустремленность» - граничит всегда с огромным талантом. Станислав Еремин, например, сделал себя сам, проделав великий труд.

Сабонис мог проспать тренировку или, вообще, не прийти на нее, но сумасшедший талант всегда все компенсировал. К тому же, у него был настоящий спортивный характер, чемпионский характер. «Жальгирис» без него был другой командой, которую мы с ЦСКА легко обыгрывали. С ним же литовская команда нанесла нам очень горькие поражения, все их знают.

- В 1982-м сборная отправилась на ЧМ в Колумбию. Дикие истории с вами там происходили?

Колумбия и сейчас экзотика, а тогда тем более. Остановились мы в в Медельине, это был центр наркоторговли, везде картели. Гостиница стояла на горе, окруженная тремя кордонами. Из отеля нам было сказано никуда не выходить. Ездили в зал и обратно, играли иногда с Дерюгиным в мини-гольф. В номере я жил с Сабонисом, который в 17 лет приехал на свой первый турнир. Он, помню, по-русски еле говорил тогда.

На финальную часть мы переехали в Кали, это было уже более приятное место, открытое. Выбирались несколько раз в город, нас предупредили, чтобы следили за карманами. Ходили парами, держались за руки (смеется).

Самая дикая картина, которую увидели: когда ехали на игру, в самом центре города голый человек в фонтане принимал душ с мылом. Стало понятно, что чемпионат будет интересным.

Сам турнир мы прошли уверенно. Кроме нас, на победу играли все те же: США и Югославия. Плюс, начала добавляться Испания, бразильцы были хорошей командой. В финале мы играли с американцами, контролировали всю игру, но в концовке могли и проиграть — они вывели на бросок Дока Риверса, нынешнего тренера «Клипперс», но он не попал, и 95-94 мы стали чемпионами Мира.

Эмоции были, но победа тогда воспринималась в порядке вещей. Второе место — неудача, а победа — так и должно быть. Только спустя много лет пришло понимание, что это был большой успех.

Сергей Тараканов против Доминика Уилкинса

-Вы не раз играли против Оскара Шмидта, одного из самых удивительных баскетболистов в истории игры. Что он умел на площадке?

Это был феноменальный игрок нападения. В защите он играл слабее, но впереди делал невероятное. Феноменальные руки, сумасшедшая уверенность в себе, психология. Нам очень много крови попортил на Олимпиаде. Потом уже и судьи к нему с уважением стали относиться, как мне казалось. Касание — сразу свисток.

Со Шмидтом я могу сравнить только Дражена Петровича. Югослав постоянно находил какие-то волшебные ходы в атаке, абсолютно неожиданные, это был гений нападения. Оскар Шмидт стоит на той же ступени. Забивать американцам по 43 очка — сами понимаете.

Кстати, насколько я знаю, у него сейчас, к сожалению, большие проблемы со здоровьем.

- На ЧМ 1986 в Испанию сборная СССР поехала без невыездного Гомельского. Что происходило в команде без тренера, который приучил всех к тотальному контролю?

Происходил бардак. Сборной руководил Обухов, который пошел на поводу у прибалтийской группы игроков. Там уже заправлял Валтерс, который хотел быть и лидером, и руководителем, и всем, чем угодно. Сколачивал коалицию против ЦСКА, против меня лично.

В общем, дисциплины не было никакой, нехорошо как-то все получилось. И тем не менее, мы дошли до финала.

- Полуфинал против югославов подарил одну из самых эпических концовок в истории турниров сборных. За 50 секунд вы проигрывали им «-9», и тут Сабонис готовит трехочковый бросок... Был ли дан в тайм-ауте какой- то конкретный план, комбинации, как в концовке вытащить такой матч?

9 очков за 50 секунд не отыгрываются никакими комбинациями. Получился экспромт, импровизация. Нужно было забивать 3 трехочковых, и мы их забили, пошли в овертайм. Такое бывает раз в жизни, и то у не всех.

В овертайме шла рубка, нервы сдавали у всех. Забивали только с фолов, только раз я забил с игры. В итоге мы победили, я был невероятно счастлив. Добавляло радости, что обыграли именно югославов. Они часто вели себя некрасиво, тот же Петрович летал демонстративно самолетиком, когда уже игра была сделана. Это абсолютно недопустимо с точки зрения этики игры.

Поэтому я после игры решил не отказывать себе в удовольствие пролететь самолетиком прямо перед их скамейкой.

- Финал с американцами был проигран в два очка. В чем они выражали итоговое преимущество сборной США?

По ходу игры мы уступали в 20 очков. Уступали не по игре, классу, а просто не было рисунка, дисциплины. Когда уже поняли, что это почти поражение, начали играть очень агрессивно и быстро, почти догнали их. Мне тогда было непонятно поведение Сабониса и Куртинайтиса, которые не подготовились должным образом к финалу. Были на какой-то эйфории после югославов. Не было общего ощущения, что это самый важный матч и надо выходить и любой ценой выигрывать. В концовке, когда было «-2» Валтерса выводили на бросок отчаяния, скажем так. Но если бы он еще и его попал (смеется) - такого не бывает.

* * *

- Главный матч вашей жизни с югославами был в Сеуле. Что говорилось в гостинице в вечер перед финалом?

- Здесь нужно знать некую предысторию. Стартовая игра группы с югославами — это был первый матч за год, который мы сыграли вместе с Сабонисом. Он лечился больше года, был в Америке и приехал сразу играть в Сеул. Команда готовилась без него абсолютно к другому баскетболу, у нас был маленький состав. К примеру, Волков играл центрового.

И тут приезжает Сабонис и ломает нам всю игру. Конечно, он феномен, но на перестройку все равно нужно время. В итоге мы ставим игру под Сабониса, под центра и пролетаем первый матч югославом на турнире в 13 очков. Газеты поднимают шум, нас списывают со счетов, идут разговоры, что снимают Гомельского.

И тут сам Гомельский заходит в раздевалку после игры и жесткими мужскими словами говорит, что самую плохую игру на турнире вы сыграли, теперь будете только выигрывать. Это был, конечно, феноменальный человек по тому, как он умел общаться с людьми и вселять в них уверенность.

Перед финалом я знал точно, что мы просто не можем проиграть. У югославов был комплекс после игр с нами, мы постоянно обыгрывали их последние годы, а на предварительном турнире перед Олимпиадой мы выиграли у них, уступая после первой половины 15 очков.

Что говорил Гомельский в гостинице перед финалом? Честно говоря, детали я уже не помню, радость победы и годы все стерли из памяти, остался только матч и ощущения гордости.

- Сергей Белов писал в своей книге, что Гомельский часто сжигал команду перед важными матчами своей жаждой победы, создавал лишнее давление. Подтвердите?

Гомельский всегда давил игроков. В Сеуле он негласно разделил игроков на более основных и менее. В первую группу входили Сабонис, Марчюленис, Куртинайтис, Сок.

Без Сабониса мы бы не выиграли американцев, он прихватил Робинсона, выиграл щиты, много забил и отдал. Куртинайтис провел против тех же американцев матч всей жизни, набрав под 30 очков. Это просто фантастика. Сок был всегда молчаливым, его в команде никто не дергал. Но это очень сильный разыгрывающий, он принес огромную пользу, играть с ним было приятно.

Мое игровое время в полуфинале в связи с успехами того же Курта уменьшилось. Но когда у человека прет, глупо его менять. Зато я отыгрался в финале (смеется)

- Кондрашин, который привез вас из Красноярска в Ленинград, чем отличался от Гомельского в понимании игры?

Он был стратег, Гомельский больше психолог, который управлял командой, влиял на игроков. Кондрашин больше понимал детали баскетбола, настоящий стратег, это абсолютно разные тренеры.

* * *

- Вы отец четырех дочерей — само по себе уже достижение. Скоро 8 марта, как обычно выкручиваетесь?

Ну, у меня все разбросаны по городам и весям. Две дочки живут с бывшей женой заграницей. Поэтому такого ежедневного общения нет. А так — подарки, думать уже сейчас надо начинать. Иногда это тяжелая ноша (смеется), мысли раскалывают голову.

МСБЛ. Серия интервью в проекте «Легенды Баскетбола».

По материалам http://www.slamdunk.ru